Петр Абеляр (1079 - 1142), будучи уже прославленным магистром, державшим школы в Мелене и Париже, в 34-летнем возрасте стал школяром в Ланской школе, где впервые попытался разрешить теологические вопросы не на основании авторитета, а на основании разума. Начатые в Лане занятия он продолжил в Париже. После неудачного брака с Элоизой (желание сохранить брак в тайне заставило Абеляра временно поместить Элоизу в монастырь, что неверно было истолковано ее родными, стараниями которых магистр Петр был оскоплен) он был принужден принять монашеский постриг. Но и в Сен-Дени, затем в молельне Параклет, наконец, на холме св. Женевьевы (будущем Латинском квартале) в Париже, где Абеляр раскинул школьный стан, он продолжал занятия теологией, не получив на то церковной лицензии. Следствием этих занятий были книги "Введение в теологию", "Теология Высшего блага", "Христианская теология", за которые в 1121 г. на соборе в Суассоне и в 1140 г. на соборе в Сансе Петр Абеляр был признан еретиком.
Петр Абеляр впервые попытался рассмотреть знания из "суммы философии" как отдельные науки. Он выделил теологию как полную теоретическую дисциплину. У этики, или моральной философии, на его взгляд, также были все основания стать дисциплиной со своим особым предметом, предполагающим в отличие от теологии деятельность не человечества в целом, а лишь живущего поколения, которую верифицирует эта жизнь. Первым в средние века он написал трактат "Этика, или Познай самого себя" не в качестве одной из частей теологии. На основании известного с апостольских времен предположения о существовании всегда нового знания, хотя оно и не вмещается в человека (От Иоанна, 16, 12 - 13), Петр Абеляр теоретически сформулировал мысль 1) об исторической ограниченности человеческого знания и 2) о необходимости постоянного ввода в него знания нового, которое расценивалось бы не только как факт интуиции: оно должно быть выявлено в предмете, поставлено как проблема и переведено в ранг признанного знания с помощью верификации Священным Писанием и диалектических процедур. В философско-теологическом сообществе XII в., ориентированном на испытанную традицию, мысль Петра Абеляра вызвала опасение, хотя такое представление можно было обнаружить у Августина ("О граде Божием"), а спустя полтора столетия Фоме Аквинскому утверждение о необходимости создания нового знания уже вменялось в заслугу.
Тем не менее именно с Петра Абеляра спекулятивная философия теоретически осознанно обнаруживает себя как диалектическая рациональная теология. Магистр Петр предстает как теолог-новатор, который опосредовал результаты эксперимента текстом Священного Писания, с его помощью осуществляя проверку на истинность. Контролирующая функция такой проверки состоит не в отсылке к Богу вообще, а к конкретному месту авторитетного текста. Теология без этой двойственности критериев замкнулась бы на теоретические схемы платоников, пропагандируя только жестко реалистические схемы. При необходимости разъяснения оснований веры происходило теоретическое сжатие проблем, вырабатывались основные установки теологии как дисциплины: непримиримость к противоречиям, вера в разрешимость проблемы (связанной, например, с неясными местами догматики), осознание повтора как дисциплинарного преступления. При становлении теологии как дисциплины были выработаны основные критерии того, что в это время вместо привычного ars (искусства) начинает называться scientia (в будущем это разовьется в понятие науки). Фактически в текстах XI - XII вв. наблюдается процесс рождения науки из теологии. Они несут в себе зародыш будущей научной дисциплинарности, разрабатывая стандарты познавательной точности.
Диалектическая теология подверглась критике со стороны мистической теологии (Бернард Клервоский), которая первично основывалась на данностях внутреннего опыта, а не на логических аргументах. Тем не менее результаты обсуждения предмета теологии не замедлили сказаться при создании новых познавательных схем. Гуго Сен-Викторский в "Дидаскаликоне" ("Семь книг назидательного обучения") выявляет двухуровневую структуру теологии, разделив ее на "мирскую теологию" и "божественную теологию". Первая исследовала сущность Бога, впоследствии она была названа "естественной теологией"; вторая, считавшаяся высшей, исследовала Бога, воплощенного в Логосе и церковных таинствах. В будущем она стала именоваться "теологией откровения". Членение единой теологии надвое становится устойчивым. Это означает, что самому понятию естества, или природы, придается устойчивый характер, чего не было в античности, понимавшей под "природой" мир рождающихся и преходящих вещей или указание на генезис вещи. В развитом средневековье природа сакрализуется как время и пространство. Именно в XII в. образ Книги природы, появившийся значительно ранее, с одной стороны, становится поэтическим штампом, с другой - употребляется как отличие от Книги Библии (Алэн Лилльский, Раймунд Себундский). Подобного рода разделение вело к далеко идущим последствиям: поскольку у обеих Книг был один и тот же автор - Бог, "природа" начинает осознаваться как священный текст равного достоинства с библейским. Но если Библия адресована человеку, живущему не только в расчете на разум, но и на чудо, то сотворенная без посредников природа в последнем не нуждается. По сравнению с Тертуллианом, полагавшим человека наилучшей частью Божественного творения, поскольку Бог творил его собственноручно, в XII в. имеет место начало интеллектуальной переориентации. И хотя по-прежнему считается, что мир сотворен Богом ради Бога, потому внимание должно быть направлено на мир иной, на идею спасения, все же очевидно стремление познать и понять плоть мира как самоценность. Уже Фома Аквин-ский полагает, что мир создан ради человека.
Третий этап развития теологии по времени совпал с освоением "Физики" и "Метафизики" Аристотеля (в которых рассматриваются проблемы перводвигателя и сущности) и арабской философии. Анализ идей Аристотеля, Авиценны и Аверроэса привел к появлению доктрины двух истин (Сигер Брабантский, Боэций Дакийский), согласно которой истины разума, требующие доказательства, не соответствуют истинам веры, опирающимся на Откровение. Это окончательно разделило теологию и философию. Опираясь на упомянутые трактаты Аристотеля, аверроисты доказывали совечность мира и Бога, невозможность божественного вмешательства в дела мира. Эти идеи в значительной степени способствовали развитию научного познания, основанного на аргументации и эксперименте.
Фома Аквинский, хотя и утверждал автономию философии, пытался, однако, найти общие основания веры и разума.
Фома Аквинский (1225/26 - 1274) получил первоначальное образование в Монтекассинском монастыре, учился в Неаполитанском университете. В 20-летнем возрасте вступил, к огорчению родственников, в доминиканский орден и затем учился у Альберта Великого сначала в Парижском университете, затем в Кельне. В 1252 г. он прибыл в Париж, где с 1256 г. начал преподавать в университете. С 1260 г. по 1269 г. Фома жил в разных городах Италии, затем вновь вернулся в Париж. В 1272 г. он помогает устраивать доминиканскую школу при Неаполитанском университете, в начале 1274 г. отправился в Лион для участия в Соборе, по дороге тяжело заболел и умер в монастыре Фоссануова на полпути между Неаполем и Римом. Перу Фомы принадлежат многотомные "Сумма теологии" и "Сумма против язычников", "О сущем и существовании", "О началах природы", многочисленные "Вопросы", Комментарии к Библии, к трактатам Аристотеля, сочинение "О единстве разума против парижских аверроистов".
Догматы веры Фома разделил нерационально постижимые (Бог существует, Бог един) и непостижимые (творение мира, троичность Бога). Первые являются предметом и философии, и теологии, вторые - только теологии, которая, с одной стороны, есть высшая форма философской рефлексии, а с другой - направлена на богопознание, к чему, в отличие от философии, как он полагал, призваны все люди.
Все конечные вещи в мире - это примеры основного различия между сущностью и существованием. При определении сущего Фома ссылается на Аристотеля, который полагал, что о сущем надо говорить в двух смыслах: о сущем, делящемся на десять категорий, и о сущем, означающем истинность суждения. Если говорить о сущем как о суждении, то в данном случае им может быть то, чего нет в реальности (отрицание, слепота, лишенность чего-либо: отрицание есть противоположность утверждению, слепота есть свойство лишенного зрения). Это - логическое сущее. Но сущим в первом смысле называется то, что предположено в действительности. Так понятое сущее есть попытка исследовать причину всякой возможности и актуальности, намечая путь к доказательству бытия Бога.
Реальное сущее выражает сущность вещи, которая, в свою очередь, присуща (как общее) всем однородным вещам, выражая их "чтойность", или природу. В полной мере такое наименование сущего относится к субстанциям, которые принимают акциденции, и потому "некоторым образом и в определенном смысле" имя сущего относится и к акциденциям. Но "более истинным и благородным образом" сущее есть в простых субстанциях, состоящих из материи и формы. Только в их единстве сущность есть сущность. Иначе не различались бы физические и математические определения". Когда вещь получает бытие, то оно есть и в том, что относится к сущности, и в том, что относится к существованию. Здесь нет предшествования или последовательности по времени: акт существования обеспечивает бытие сущности, но не наоборот. Сущность не обеспечивает вещи необходимости ее существования. Прежде всего это относится к акту высказывания. Если субъектом высказывания (подлежащим) является конечная вещь, такое высказывание случайно. Но оно может быть необходимым, если его субъектом будет сущность бесконечная. Сущность и существование отождествляются в Боге, потому только о Нем и можно сказать, что Он может существовать. Фома отвергает Ансельмов аргумент о существовании Бога, который он считает не доказательством, а самоочевидностью, поскольку он основывается: 1) на привычке ("то, что впиталось душой с детства, так крепко удерживается, как если бы оно было естественно и известно само по себе"), 2) на отсутствии различия между тем, что просто известно само по себе, и тем, что известно само по себе "для нас". Из ясного и понятного имени "Бог" еще не следует, что "Бог есть". И не для всех, кто соглашается с тем, что Бог есть, очевидно, что Он есть то, больше чего нельзя ничего помыслить, "поскольку многие древние говорили, что этот мир есть Бог".
Фома отвергает и мнение, согласно которому существование Бога определяется только верой. Считающие так полагают, что основанием для доказательства существования Бога является то, что обозначает имя.
Смысл же того, что обозначается именем, есть определение. Поскольку Бог не подлежит определению, то на этом пути нет и оснований для доказательства Его существования. Если же основания, как то следует из "Второй аналитики" Аристотеля, берутся из чувственно воспринимаемого, то превосходящее всякое чувство оказывается недоказуемым. Опровергая эти доводы, Фома предлагает доказательства, исходя не из представления о Божественной сущности, относительно которой человеческому разуму ничего не известно, а исходя из идеи Божественных действий, которые чувственно воспринимаемы, хотя Бог выше всего чувственно воспринимаемого. Эти действия дают основания для доказательства того, что Бог есть. Потому начало познания о Том, что превосходит чувство, обретается в самом чувстве. Фома приводит свои доказательства с признания эмпирических фактов, которые намечают пять путей к Богу.
1. Движение есть существенная неустранимая деталь универсума. Космическая функция движения - не деструктивный элемент, вносящий разлад в стройный космический замысел, а необходимый инструмент для достижения соответствия между изменчивостью и вечностью, правдоподобием и истиной, разумом и верой. Движение есть перевод чего-то одного во что-то другое, например, перевод потенции в акт. Но осуществить такой перевод может тот, кто уже активен. Однако одна и та же вещь не может одновременно быть движимым и двигателем. Значит, то, что движется, чем-то движимо. Все изменчивое и движимое неизбежно приводится к началу неизменному и неподвижному, т.е. к Богу.
2. Тварный мир подчинен порядку действующих причин. Однако ряд причин не может уходить в бесконечность, но прекратить причинение означает прекратить действие. Поэтому необходимо признать действующую причину, имя которой - Бог. Четыре Аристотелевы причины преобразовались в одну. Притом причина здесь - наибольшее бытие, а следствие - сопричастность ему.
3. В мире есть вещи, бытие которых возможно. Это вещи конечные - возникающие и исчезающие, т.е. они обладают возможностью как небытия, так и бытия. Они не могли бы быть, если бы не было чего-то, существующего необходимо. В противном случае было бы невозможно никакое начало. Все сотворенное сущее имеет необходимость в чем-то другом, что имеет необходимость не в другом, а в себе самом, т.е. в Боге.
4. Все сущее в мире обладает разными степенями совершенства. Однако отношение "более-менее" подразумевает некое абсолютное совершенство, выше, истиннее и добрее чего уже нет, т.е. Бога.
5. Все тварные, в том числе неразумные, сущности имеют свое целеполагание (этот путь доказательства называется финализмом, или распорядком природы) для полного выявления своей сущности. Очевидно, что цель, или финал, достигается определенным намерением. Ясно, что неразумное не может двигаться к цели без руководства со стороны чьей-то разумной силы. Эта сила есть Бог.
Начиная с Фомы Аквинского четко ощущается двойственность теологии: попытка понять Божественную тайну парадоксально сталкивает требования рассудка с личностными непосредственными чувствами верующего. Эта же двойственность обнаруживалась и в представлениях о том, кто может считаться теологическим авторитетом: человек, достигший личной святости, ведущий неизреченную беседу с Богом, или человек, профессионально и интеллектуально сведущий. Как правило, в силу особенностей средневекового разума оба качества совмещались, но с появлением идеи двойственности истины такой идеал теолога был поколеблен. У Фомы Аквинского перегородка, отделяющая Божественный мир творения от человеческого мира постижения, довольно плотна, хотя относительно интеллектуального первоисточника истинности вещей он употреблял безличные обороты, что позволяло этот интеллект истолковывать и как человеческий.
Снизить высоту этой перегородки пытался Иоанн Дунс Скот (1265/66 - 1308), предложив подвергнуть критике теологические и философские аргументы. Идею эквивокации, двуосмысленности предметов, имеющих разное определение, но одинаковое имя, он предложил заместить идеей однозначности, фиксирующей "простые сущности", никоим образом не совпадающие с другими. Бог является таким простым понятием сущего, которое однозначно приписывается всему, что есть. Простое конечное сущее не требует доказательства в силу своей очевидности. Но его требует простое бесконечное сущее. Это сущее есть в силу того, что оно есть основание, или причина, существующая или действующая сама по себе. Этим и определяются границы философии, поскольку понятие бесконечного сущего не может выразить полноты и таинственности Бога.
Уильям Оккам (ок. 1281 - 10.IV.1349) сделал проницаемой перегородку между Божественной и человеческой творческой деятельностью. Эта проницаемость дает человеку возможность действовать и в земном мире, и в божественном творческом мире.

В юности он учился в двух величайших интеллектуалов того времени: Иоанна Росцелина и Гийома де Шампо. После конфликта с ним и перед тем, как управлять школой при Соборе Парижской Богоматери, он преподавал в парижских школах в Мелюни, Корбели и Сен-Женевьеви. В 1117 году ему пришлось покинуть соборную школу из-за скандала, связанного с его романом с Элоизой. Переезд в разных монастырских учреждений увеличил его литературную производительность и постепенно направил его интересы в сторону теологии и этики. Открытый конфликт с церковной иерархией привел к осуждению его работы на Соборе в Суасоне в 1121 году. В следующем году он основал собственную школу в Куинси, а в 1127 стал аббатом в монастыре в Бретани. После нескольких беспокойных лет, в 1132 году он вернулся в Париж, где продолжил преподавательскую деятельность. Но в 1141 году на Санському соборе учение было осуждено вновь, а самого Абеляра был отлучен от церкви. Этот приговор был снят в 1142 году, незадолго до смерти философа.

2. Учение

Пьер Абеляр при жизни получил известность как блестящий полемист, имевший множество учеников и последователей. Основные произведения: "Да и нет", "Диалектика", "Введение в теологию", "Познай самого себя", "История моих страданий" (единственная средневековая автобиография философа-профессионала).

Пьер Абеляр рационализировал отношения веры и ума , считая обязательным условием веры понимание (?понимаю, чтобы верить?). Исходными принципами критики Пьером Абеляром авторитетов церкви выступали сомнение в безусловной истинности положений веры и тезис о необходимости осмысленного отношения к священным текстам (так "богословы часто учат тому, чего сами не понимают"). Радикальному сомнению Абеляр подвергал любые тексты, кроме непогрешимого Священного Писания : могут заблуждаться даже апостолы и отцы церкви.

Согласно концепции "двух истин", Пьер Абеляр считал, что в компетенцию веры входят мысли о невидимых вещах, не доступны человеческим чувством и, следовательно, находятся за пределами реального мира. Безусловность авторитета Священного Писания в решении спорных вопросов не исключает возможность и даже необходимость существования другого способа достижения истины, Пьер Абеляр видит в диалектике или логике как науке о языке. Развивая свой метод, он подчеркивал, что логика имеет дело только с именами и языковыми понятиями, на отличие от метафизики логику интересует не истина вещей, а истина высказывания. В этом смысле философия Пьера Абеляра является преимущественно критическим лингвистическим анализом. Эта особенность обусловила решение Пьером Абеляром проблемы универсалий в духе "Концептуализма" . Универсалии, за Абеляром, не существуют в реальности как единичные вещи, однако они обретают статус бытия в сфере интеллектуального познания , образуя своего рода третий - "концептуальный" - мир. (Абеляр не отвергал существование платоновских идей : по его мнению, не существуя в реальности, они существуют в божественном уме как образцы творения.) В процессе познания человек рассматривает различные аспекты индивидуалов и путем абстрагирования создает смешанный образ, который выражается названием , словом, которое, по Абеляром, имеет не только физическое звучание (vox), но также и определенное языковое значение (sermo). Универсалии выполняют функцию предиката (сказуемого , способного определить многие вещи) в наших мыслях о единичных вещах (индивидуалии), причем именно контекстуальная определенность позволяет выявить универсальный смысл, помещен в названии. Слова, однако, могут иметь множество значений, поэтому возможна контекстуальная двусмысленность (determinatio), которая обусловливает и внутреннюю противоречие христианских текстов. Противоречивые и сомнительные места требуют анализа их языка с помощью диалектики. В случае неустранимой многозначности слова или высказывания Абеляр предлагал обращаться в поисках истины к Священному Писанию. Пьер Абеляр рассматривал логику как необходимый элемент христианского вероучения, апеллируя за доказательством к Евангелия от Иоанна : "В начале было слово (Logos)". При этом он противопоставлял диалектику софистике , которая занимается лишь "хитросплетением слов", скорее затемняя, чем открывая истину. Метод Абеляра предполагает выявление противоречий, их классификацию по вопросам и тщательный логический анализ каждого из них. Выше всего Абеляр-диалектик ценил самостоятельность мнения , свободное и критическое отношение к любым авторитетам (кроме Священного Писания). Раскрывая противоречие христианского догматизма , Абеляр часто давал толкование, отличное от общепринятого, что влекло негативную реакцию католических ортодоксов (учение Абеляра было дважды осуждено церковью на соборах в Суассоне и Сансе). Абеляр провозглашал принцип веротерпимости, объясняя различия в вероучениях тем, что Бог направлял язычников к истине другим путем, поэтому в любом учении содержится элемент истины .

Этические воззрения Абеляра характеризуются стремлением решать вопросы морали без религиозного диктата. Суть греха он определяет как осознанное согласие сделать зло , преступить Божий закон, поскольку выбор должного и недолжного является результатом рационального осмысления и моральной оценки.

2.1. Логика

Несомненно важнейшим источником для логической теории Абеляра стало учение Аристотеля, содержавшегося в сочинениях "О толковании" и в меньшей степени - в "Категориях", а также комментарии к ним в Боэция. Абеляр использует так называемое толкование этих робот "in voce", что является, можно сказать, лингвистической интерпретацией. Оправданным предметом логической теории он считает сам язык, а не то, что она описывает. Когда Аристотель говорит о общие термины в высказывании: "Каждый человек является животным", он не является точным относительно того, являются ли эти сроки словами ("человек", "животное") или общими терминами (универсалиями), которым соответствуют эти слова ("человечество", "животность"). Этот пункт вызывает много дискуссий в его комментаторов. Абеляр определяет свою позицию, придерживаясь, где возможно, подхода "in voce".

Логик изучает слова не как пустые звучания, а как звучание, в которые вложен определенный семантический смысл. Слово, которое рассматривается, Абеляр называет значением "sermo". Значение держится на физическом звучании ("vox") так же, как статуя держится на камне, из которого она была вырезана, о статую можно говорить вещи, которые совершенно не связаны с качествами камня. Свойству значение, таким образом, часто отличаются от свойств физического звучания. Видимо, интересным для логики является вопрос, могут общие сроки достигать всеобщности в их значении. Как "человек" может относиться ко всем людям и к каждому отдельному человеку? Если руководствоваться подходом in voce, то ответ на вопрос будет ссылаться на всеобщее "человечество". Абеляр предоставляет всеобщности чисто семантического значения, основная работа которого сделана с помощью представления мысли и понимания ("intellectulus"), которые слово образует в уме слушателя. Intellectus способен примерно запоминать детали вещей, которые он представляет, а потому и иметь общее представление этих вещей. "Человек" достигает всеобщности в отношении всех людей, образуя intellectus, оторванный от индивидуализированных деталей, он не касается ни конкретного человека, и одновременно касается всех. Так возникает всеобщность слова.

На следующем этапе логического анализа внимание уделяется процессу слияния слов в суждения. Основным в этом процессе является функция глагола. Следуя за Аристотелем, Абеляр определяет глагол как признак чего-то, что было сказано чем-то другим. Так оно дарит завершенность всем суждению, не будучи частью его составляющих слов или фраз. Абеляр развивает этот пункт, проводя различие между функцией и содержанием суждения. Тот же смысл может быть сказано утвердительно ("Сократ бежит"), вопросительно ("ли Сократ бежит?") И побудительно ("Я приказываю, чтобы Сократ бег") и так далее, в зависимости от определенной конфигурации глагола. Здесь одинаковое содержание подвергается разные трактовки, и Абеляр находит полезным выделения этого как отдельного семантического компонента суждения. Он называет это диктум.

Понятие диктует остается незавершенной работой. Абеляр признает важность его существования, однако так и не дает ему точного определения. Он определяет его как нечто, что не является intellesctus в связи с суждением, и нечто, не являются вещами, обозначенными сроками суждения. Точно Абеляр утверждает лишь то, что диктум не является вещью вообще. Он описывает диктум, как причину главных семантических особенностей суждение: истинности и ложности, возможности и необходимости, и его противоположности другим суждением. Диктум является тем, что утверждает утвердительное суждение, и если это суждение является истинным, то диктум является то, что делает его истинным. То, что Абеляр имеет в виду, возможно, приближается по значению к таким современных понятий, как "факт" или "положение вещей", особенно к тем, которые воспринимаются, как нечто причинно производное и несуществующее. Такой анализ содержания суждений пробуждает дальнейшее понимание.

(А) Абеляр вынужден продумать заново грамматику таких безличных оборотов, как "Возможно, что...", "Истинно, что..." и "Хорошо, что...", где пустое место заполняется составляющей, выражает диктум ("что Сократ бежит") . С первого взгляда кажется, что часть-диктум здесь является субъектом, в то время как "возможно", "истинно" и "хорошо" является предикатами; но нам уже известно, что диктум не является вещью, и составляющая предложения не может виповняты его функцию. Поэтому Абеляр пытается найти новый способ анализа безличного оборота, который бы установил соответствующие сроки до субъекта и предиката.

(Б) Понимание того, что отрицание касается суждения как такового, а не только предиката, облегчается разбором того содержания суждения, которому соответствует утвердительный функция. В таком случае неприятие рассматривается как отношение к утвердительной функции, а не к одной из частей содержания. Так Абеляр делает различие между "Это не тот случай, когда S есть P" и "S не есть P". Первый вариант он правильно рассматривает как надлежащую форму отрицания.

(С) Модальные высказывания могут быть выражены как безличные обороты ("Возможно, что..." и "Необходимо, чтобы...". В таком виде они являются проблематичными и требуют переформулирования. "Возможно, что S есть P" можно легко переформулировать в "S возможно есть P ", эти две формы представляют, соответственно, модальности" de sensu "(или" de dicto "- за сказанным) и" de re "(по факту). Такой подход к безличным оборотов делает Абеляра критическим к важности их различения в целом, и эта критичность проливает свет на весь его подход к модальной теории.

Последний этап логического анализа включает изучение образцов выводов как таковых. Если Абелярова трактовка силлогического логики обнаруживает немного проницательности и новизны формулировок, то в его разработке условных выражений ("Если... то...") мы находим заметные нововведения. Он оспаривает, что логическое следование в условных выражениях является таким же очевидным, как и в стандартных силлогизмах. В силлогизмах логическое следование вывода из посылок вытекает из факта, что содержание вывода уже содержится в посылках; аналогично, в условных выражениях логическое следование консеквента с антецеденту вытекает из факта, что содержание консеквента уже содержится в антецедент. В силлогизмах это следование показано обращением к формальных признаков суждений как таковых. В условных выражениях - к отношению между сроками антецедента и консеквента как такого рода отношения, основывает следования. Например: "Если это человек, тогда это животное". Тот факт, что антецедент содержит в себе консеквент, очевидно в отношении между человеком и животным, это отношение видов, поскольку человек является видом животного. Обнаружение этого отношения является достаточным, чтобы продемонстрировать следования. Абеляр пытается найти другие виды отношения между терминами ("topics"), которые аналогично демонстрируют следование в условных выражениях. Его попытка классифицировать эти топики в систематическую теорию была одной из самых сложных философских задач, за которые он брался.

2.2. Метафизика

На Абелярове учения по метафизике повлияли как "Категории" Аристотеля, так и его собственное углубление в доктрину христианства. Тем не менее, его характерная метафизическая интуиция рождается не из этих источников. Эта интуиция стремится подчеркнуть индивидуальность вещей, существующих, и выступить против любого теоретического подхода, предоставляющий двойного смысла потребностям индивидуальности.

Этот теоретический направление возникает вопреки господству противоположной позиции, что сейчас называют "материально-сущностным реализмом". Сторонники этой позиции не принимали трактовку логики Аристотеля "in voce", а вместо этого интерпретировали общие термины в "Каждый человек является животным" как универсальные "человечество" и "животность". Боэций говорит об этих универсалии, они присутствуют как целое в индивидуальных вещах, и в каждой таким образом, чтобы сделать ее тем, что она есть. Так же животность есть во многих животных, а отличаются они друг от друга лишь разными акциденции. Постоянные нападки на эту теорию занимали центральное место в карьере Абеляра. Индивидуальные животные не могут должным образом отличаться друг от друга, если в основе они все - та же животное, а именно так оно бы и было, если следовать Боэция. И если бы акциденции действительно отличали субстанции друг от друга, метафизически они должны быть предварительным последним, а это бы не имело смысла, учитывая утверждено понимание отношения акциденций к субстанций. Таким образом материально-сущностный реализм был полностью отклонен.

Мы уже знаем, что есть общие термины для Абеляра. Они просто словами. И мы знаем, как они работают. Они указывают на классы, поскольку могут применяться абстрагированным интеллектом ко всем элементам класса. Здесь нет необходимости ссылаться на единую форму, общую для всех элементов. Для животных общим является не животность, универсалия, а лишь бытие животным, Абеляр называет "status" - состояние, в котором находится дело. Ключевым в этом понятии является то, что вещи нельзя сравнивать, не обращаясь к поиску общей формы, и такое сравнение позволяет одному и тому же отвлеченному интеллекта быть применен к множественности вещей.

Абеляр описывает материальные объекты как сочетание материи и формы, но при этом формы любых объектов не являются общими с формами других объектов. Форма каждого объекта индивидуальна: одна животность для одного животного, другая - для другой. Фактически, эти формы являются лишь благоустройством материи в объекте. Они должны полностью материальную основу. То, как материя распределяется по объектам, для Абеляра является важной метафизической проблемой. Ответ он находит в своем объяснении отношения частного к целому, в чем заключаются основные принципы мереологии. Неделимые цели - это предельное состояние для индивидуальных физических объектов. Делимые же цели являются несколько сложнее. Некоторые из них - это просто множественности, чьи части рассеяны в пространстве. Некоторые же имеют части, находящиеся на близком расстоянии друг от друга, но не являются упорядоченными. Другие же имеют части, есть и расположенными близко, и упорядоченными. Главной задачей для Абеляра было определить различие частей последнего вида, он утверждает, что размещение этих частей в благоустройстве и привносит экзистенцию в целое.

В учении Абеляра собраны и другие особенности материального мира, большая часть которых является ответом на Аристотелю "Категории". Это природа отношений, времени, пространства, изменений и т. д. Но теологические интересы Абеляра сосредотачивают его внимание на таких нематериальных сущностях, как душа и Бог. Души животных являются материальными, и они умирают вместе с телом. Души людей не являются материальными, как, собственно, и формы, потому что глупо было бы говорить, что любая форма может иметь безумие, гнев или знания, хотя это было бы вполне приемлемо по душе. Конечно, если бы душа была формой в сочетании формы и материи, она была бы подобна другим формам в таком сочетании и должна чисто материальную основу. Но человеческие души метафизически отличаются от материального порядка мира, и поэтому могут поддерживать мнение, независимо от тела. Таким образом теологическая концепция людей существует бок о бок с материальной концепцией мира.

Абеляру теологические взгляды сугубо детерминистическими: Бог может делать только то, что он делает, и только так и тогда, как он это делает. Так же он ограничен и в вещах, которые он не делает. Это представлено как следствие божественной всеблагости. Божественные действия и недеяние всегда являются лучшими среди других альтернатив действий и недиянь, ни одна из которых не может быть лучше, или даже такой же хорошей. Фактически, Бог никогда и не должен был выбирать из двух равных вариантов, потому что таких для него не существовало. Причиной этого, вероятно, является то, что его всеблагисть никогда не позволяла ему пойти путем столкновения любых равных по значению альтернатив, на его пути нет никаких моральных вилку, здесь каждое благо является лучшим и противостоит другим альтернативам. Это означает, что существует причина для всего, что делает или не делает Бог, и мир является продуктом полностью вызванных действий и недиянь, а значит есть детерминистическим. Конечно, в этом мире существует разрешение на человеческую свободу, поскольку человеческая душа отделена от материального. Люди могут быть свободными, даже если Бог таковым не является. Но это не подвергает сомнительности божественную достоинство? Абеляр утверждает, что нет. Быть свободным - это как есть, гулять и грешить - не те качества, которые мы ожидаем от божественного, и, тем более, не те качества, которые компрометируют божественность Бога.

2.3. Этика

На Абелярове учения по этике повлияли этика стоиков и христианская теология. Характерной его чертой является верховенство согласия на действие (или интенции) над самой действием. Особое значение для внутренней жизни верующего имеет чистота мыслей, лежащих в основе его действий - это типично для патристики. Абеляр делает из этого логический вывод, что грех не прибильшуеться и не слишком, если за греховной согласия следует греховное действие. Действие сама по себе является греховной только потому, что порождается согласия на грех. Но как мы понимаем, греховной есть это согласие? Мы не узнаем этого из предыдущих пороков или желаний до тех пор, как вопреки своим порокам и желаниям, не придем к другой, достойной (похвальной), согласия.

Некоторые комментаторы считали, что Абеляр не оставил ни ориентира в определении греховной согласия. Однако в действительности он делает следующее замечание: согласие есть греховной, когда она выражает позицию презрения ("contemptus") к Богу. Это происходит тогда, когда согласие сформирована в пренебрежении Божьих законов. Чтобы дать согласие таким образом человек должен знать, каковы Божьи законы, но эта необходимость может показаться сомнительной, учитывая, что в языческих культурах люди не знают христианского Откровения. Но в Абеляра концепция Божьих законов достаточно широкой. Она включает как Старый Закон Ветхого Завета, так и Новый Закон Нового Завета, а также многие самоочевидных установок естественного права, таких как запрет убийства, лжи, прелюбодеяния и т.д.. Эти установки имеются и как пункты Старого или Нового законов, и существуют независимо в смысле христианского Откровения. Языческие мыслители несомненно имели доступ к таким установок, что подтверждается в их писаниях. Освоение их не требует особых интеллектуальных усилий, для этого достаточно иметь сознание. Таким образом коллективный инстинкт получает доступ к очевидных истин, но не только истин естественного права. Люди в целом имеют этот инстинкт, так что их презрение в пренебрежении к естественному праву и является примером презрения к Богу. Поэтому это презрение является грехом. Те люди, которые почерпнули полезное из Откровения и имеют доступ к тому, что Абеляр называет "позитивным правом" - сначала Старого Закона, а теперь Нового, - имеют гораздо больше возможностей распознать согласие на такое презрение.

Основным понятием этической системы Абеляра есть понятие милосердия ("caritas"), что означает любовь к Богу ради своего собственного блага, блага окружающих и блага самого Бога. Если это понятие отражает состояние всей души, то оно составляет главную добродетель. Если грех есть презрением к Богу, то привычка творить деяния в любви к Богу, должен защищать человека от греха. Абеляр одобряет прошлые подходы к теории добродетелей, где сначала нужно распознать главные добродетели, а затем построить их на основе справедливости. Он делает так же, только заменяя языческую главную добродетель - справедливость - на милосердие. Оно является основным средством достичь достойной согласия, и самое важное - оно является концом человеческой борьбы, высшим благом для людей. Небесной наградой за это видение райского блаженства. Различение достойной согласия райской вознаграждения, к которой она ведет, может показаться интуитивной задачей, однако, по Абеляром и согласие, и награда ведут к тому же: любви к Богу (так же, как греховные согласия и ад приводят к ненависти к Богу). Строго говоря, рай даже не является вознаграждением. Он достигается путем сохранения милосердия во внутренней жизни человека.

3. Переводы украинских

• Абеляр П. История моих страданий. - Львов: Летопись, 2004. - 136 c.

Санкт-Петербург

2013

Введение.......................................................................................................... 2

Биография Пьера Абеляра............................................................................. 4

Вклад Пьера Абеляра в философию и науку в целом................................... 6

Литературное творчество............................................................................. 10

Заключение.................................................................................................... 11

Введение

Развитие атеистической мысли в эпоху Возрождения очень затрудняли господствующие в средние века религиозные представления, которые оказывали влияние на мировоззрение людей в течение тысячелетия. Как справедливо заметил Анатоль Франс, в этот период «счастливому единодушию паствы несомненно способствовало также обыкновение… немедленно сжигать всякого инакомыслящего». Но и это не могло полностью подавить мысли, возникающие у людей нового времени, людей эпохи Возрождения.

Именно Пьер Абеляр является крупнейшим представителем средневекового свободомыслия был. Французский философ, он не побоялся заявить, что все религиозные представления-либо пустой звук, либо они имеют определенный смысл, доступный пониманию человеческого разума. То есть, истины религии контролируются разумом. «Опрометчиво верит тот, кто, не разобравшись, беззаботно удовлетворяется тем, что ему говорят, не взвесив это, не зная, насколько основательны доказательства в пользу сообщаемого». Провозглашая высший авторитет разума, призывая ничего не принимать на веру, Абеляр не остановился перед тем, чтобы заявить: «Не потому веришь, что так сказал бог, а потому, что ты убежден, что так оно и есть».

Он считал, что универсалии не обладают самостоятельной реальностью; реальны отдельные вещи. Но универсалии получают определенную реальность в сфере ума в качестве понятий. Основа знаний - чувственное восприятие, в котором человеку дано единичное.

Интересны его идеи о моральной ответственности человека за свои поступки. Мораль не находится, согласно Абеляру, целиком в руках Бога; человек сам вершит свою судьбу и отвечает за свои деяния. Подчеркивается, что поступок человека сам по себе - не злой и не добрый. Его характер определяется намерением человека, его совершающего.

Биография Пьера Абеляра

Пьер Абеляр родился в 1079 г. в деревушке Пале близ Нанта, в провинции Бретань. Первоначально предназначен был для военной службы, но непреодолимая любознательность и в особенности стремление к схоластической диалектике побудили его посвятить себя изучению наук. В юном возрасте слушал лекции Иоанна Росцелина, основателя номинализма. В 1099 году прибыл в Париж, чтобы учиться у представителя реализма - Гийома де Шампо, который привлекал слушателей со всех концов Европы.

Однако вскоре стал соперником и противником своего учителя: с 1102 года Абеляр уже сам учил в Мелюне, Корбеле и Сен-Женевьеве, и число его учеников все более и более возрастало. В итоге, он приобрёл себе непримиримого врага в лице Гийома из Шампо. После того как последний был возведён в звание шалонского епископа, Абеляр в 1113 году принял управление училищем при церкви Богоматери и в это время достиг апогея своей славы. Он был учителем многих знаменитых впоследствии людей, из которых наиболее известны: папа римский Целестин II, Пётр Ломбардский и Арнольд Брешианский.

Абеляр был всеми признанный глава диалектиков и ясностью и красотой своего изложения превзошёл прочих учителей Парижа, тогдашнего средоточия философии и богословия. В то время в Париже жила 17-летняя племянница каноника Фульбера Элоиза, славившаяся красотой, умом и познаниями. Абеляр воспылал страстью к Элоизе, ответившей ему полной взаимностью. Благодаря Фульберу Абеляр стал учителем и домашним человеком у Элоизы, и оба влюблённых наслаждались полным счастьем, пока об этой связи не узнал Фульбер. Попытка последнего разлучить любовников привела к тому, что Абеляр переправил Элоизу в Бретань, в отчий дом в Пале. Там она родила сына Пьера Астролябия (1118-около 1157) и, хоть и не желая этого, втайне повенчалась. Фульбер заранее дал согласие. Вскоре, однако, Элоиза вернулась в дом дяди и отказалась от брака, не желая препятствовать Абеляру в получении им духовных званий. Фульбер же из мести приказал оскопить Абеляра, дабы таким образом по каноническим законам ему преграждён был путь к высоким церковным должностям. После этого Абеляр удалился простым монахом в монастырь в Сен-Дени, а 18-летняя Элоиза постриглась в Аржантейле. Позднее благодаря Петру Достопочтенному их сын Пьер Астролябий, воспитанный младшей сестрой отца Денизой, получил место каноника в Нанте.

Недовольный монастырскими порядками, Абеляр по совету друзей возобновил чтение лекций в Мезонвильском приорстве; но враги вновь стали возбуждать против него преследования. Его сочинение «Introductio in theologiam» было предано в 1121 году сожжению на соборе в Суассоне, а он сам осуждён на заточение в монастыре св. Медарда. С трудом получив разрешение проживать вне монастырских стен, Абеляр покинул Сен-Дени.

Абеляр стал отшельником в Ножан-сюр-Сэн и в 1125 году выстроил себе в Ножане на Сене часовню и келью, названные Параклетом, где поселились после назначения его аббатом в Сен-Жильдас-де-Рюж в Бретани Элоиза и её благочестивые сестры по монашеству. Освобождённый наконец папой от затрудняемого ему кознями монахов управления монастырём, Абеляр наставшее время спокойствия посвятил пересмотру всех своих сочинений и преподаванию в Мон-Сен-Женевьев. Его противники с Бернардом Клервоским и Норбертом Ксантенским во главе достигли наконец того, что в 1141 году на соборе в Сансе его учение было осуждено и приговор этот утверждён папой с приказанием подвергнуть Абеляра заточению. Однако аббату в Клюни, преподобному Петру Достопочтенному, удалось примирить Абеляра с его врагами и с папским престолом.

Абеляр удалился в Клюни, где умер в монастыре Сен-Марсель-сюр-Сон в 1142 году в Жак-Марине.

Тело Абеляра перевезли в Параклет, а затем похоронили на кладбище Пер-Лашез в Париже. Рядом с ним затем была похоронена его возлюбленная Элоиза, которая умерла в 1164 году.

История жизни Абеляра описана в его автобиографии «Historia Calamitatum»(«История моих бедствий»).

Вклад Пьера Абеляра в философию и науку в целом

Особое положение в противостоянии реализма и номинализма, который являлся господствующим учением в философии и религии, занимал Пьер Абеляр. Он отрицал положение номиналистов о том, что универсалии составляют всеобщую действительность и, что эта действительность имеет отражение в каждом отдельном существе, но также он отрицал принципы реалистов о том, что универсалии – это простые наименования и отвлечённости. Наоборот, в ходе дискуссий Абеляру удалось убедить представителя реалистов Гильома из Шампо в том, что одна и та же сущность подходит к каждому отдельному лицу не во всём её существовании (бесконечном объеме), но лишь конечно, индивидуально. Таким образом, учение Абеляра является сочетанием двух противоположностей: реализма и номинализма, конечного и бесконечного. Идеи Абеляра, высказываемые весьма шатко и неопределённо, являются посредниками между идеями Аристотеля и учением Платона, поэтому место Абеляра по отношению к учению об идеях на сегодняшний день остается спорным вопросом.

Ряд ученых считает Абеляра представителем концептуализма – учение, согласно которому познание проявляется вместе с опытом, но не исходит из опыта. Помимо философии, Абеляром были развиты идеи в области религии. Его учение заключалось в том, что Бог дал человеку силы для достижения благих целей, удержания игры своего воображения и религиозного верования. Он считал, что вера непоколебима. Вера, принятая без проверки без содействия умственной силы, является недостойной свободной личности.

Единственным источником истины, согласно идеям Абеляра, является диалектика и Священное писание. Он придерживался мнения, что заблуждаться могут даже служители церкви, а любая официальная догма церкви будет ложной, если она не основана на Библии.

Идеи Пьера Абеляра были изложены в его многочисленных произведениях: «Диалектика», «Христианская теология», «Да и Нет», «Познай самого себя», «Введение в теологию» и др. Работы Абеляра подвергались резкой критики Церкви. Собственное отношение Абеляра к Богу не отличалось особенной оригинальностью. Неоплатонические мысли, в которых Абеляр объясняет Бога Сына и Духа Святого лишь как атрибуты Бога отца, делающие его всемогущим, представлены лишь в трактовке Святой Троицы. Дух Святой представлялся ему как некая мировая душа, а Бог Сын является выражением всемогущества Бога Отца. Именно это концепция и подверглась осуждению со стороны Церкви, и обвинению его в арианстве. И все же, главное, что осуждалось в работах ученого, было другое. Пьер Абеляр являлся искренне верующим, но при этом сомневался в доказательстве существования христианского вероучения. Несмотря на веру в то, что христианство истинно, он сомневался в существующей догматике. Абеляр считал, что она противоречива, недоказательна, и не дает возможности для полного познания Бога. Рассказывая об одном своем учителе, с которым у него были постоянные споры, Абеляр говорил: «если кто-нибудь приходил к нему с целью разрешить какое-нибудь недоумение, то уходил от него с еще большим недоумением».

Абеляр стремился увидеть сам и показать другим все неувязки и противоречия, присутствующие в тексте Библии, в сочинениях Отцов Церкви и работах других теологов.

Сомнение в доказательстве основных догматов Церкви стало основной причиной осуждения работ Абеляра. Бернар Клервосский, один из судей Абеляра, писал по этом поводу: «Осмеивается вера простых, безрассудно обсуждаются вопросы, касающиеся высочайшего, подвергаются поношению отцы за то, что они сочли должным об этих вопросах скорее молчать нежели делать попытки их разрешить». Позже он выдвигает более конкретные претензии в адрес Абеляра: «При помощи своих мудрствований он пытается исследовать то, что благочестивый ум воспринимает посредством живой веры. Вера благочестивых верит, а не рассуждает. Но человек этот, относясь с подозрением к Богу, согласен верить только тому, что он ранее исследовал с помощью разума».

С этих позиций Абеляра можно считать основоположником, возникшей в Западной Европе в период средневековья, рационализированной философии. Для него не было и не могло быть иной силы, способной создать истинное христианское учение, кроме как науки, в которой на первое место он ставил философию, основанную на логических способностях человека.

Основой логики Абеляр считал самое высшее, Божественное. В своих рассуждениях о происхождении логики он опирался на то, что Иисус Христос называет Бога Отца «Логосом», а также на первые строки Евангелия от Иоанна: «В начале было Слово», где «Слово» в переводе на греческий звучит как «Логос». Абеляр высказывал мнение, что логика дана людям для их просвещения, для нахождения «света истинной мудрости». Логика призвана сделать людей “и истинными философами, и искренне верующими христианами”.

Большая роль в учении Абеляра отводится диалектике. Именно диалектику он считал наивысшей формой логического мышления. При помощи диалектики можно не только выявить все противоречия христианства, но и устранить их, построить новое непротиворечивое учение, основанное на доказательствах. Абеляр предпринял попытку доказать, что к Священному писанию нужно относиться критически. Его работа «Да и Нет» является ярким примером критического отношения к основным догмам христианства.

Научное познание возможно только тогда, когда предмет познания поддается критическому анализу, когда выявляются все его противоречивые стороны и с помощью логики находятся объяснения этого противоречия и способы его устранить. Если все принципы научного названия назвать методологией, то Пьера Абеляра можно назвать основателем методологии научного познания в Западной Европе, что является его наиболее значимым вкладом в развитие средневековой науки.

В своих философских размышлениях Абеляр всегда придерживался принципа «познай самого себя». Познание возможно лишь при помощи науки и философии. В работе «Введение в теологию» Абеляр дает четкое определение понятию вера. По его мнению это «предположение» о вещах, недоступных человеческим чувствам. Более того, Абеляр делает вывод о том, что еще античные философы пришли к большинству христианских истин только благодаря науке и философии.

Пьер Абеляр очень рационалистически истолковывал идею греховности людей и Христа как искупителя этих грехов. Он считал, что миссия Христа была не в том, чтобы своим страданиями искупить людские грехи, а в том, что он показал пример истинной жизни, пример разумного и морального поведения. Грех, по мнению Абеляра, это поступок совершенный вопреки разумным убеждениям. Источником таких поступков являются человеческий разум и человеческое сознание.

В учении Абеляра об этическом присутствует мысль о том, что нравственное и моральное поведение – следствие разума. В свою очередь разумные убеждения человека заложены в сознание Богом. С этих позиций Абеляр считает этику практической наукой и называет ее «целью всех наук», так-как любое учение, в итоге, должно найти свое выражение в моральном поведении.

Работы Пьера Абеляра оказали значительное влияние на развитие средневековой науки в Западной Европе, хотя для самого Абеляра они стали причинами многих жизненных бедствий. Его учения получили широкое распространение и привели к тому, что в XIII в. католическая Церковь пришла к выводу о том, что научное обоснование христианской догматики является неизбежным и необходимым. Но этой работой занимался уже Фома Аквинский.

В споре реализма с номинализмом, господствовавшим в то время в философии и богословии, Абеляр занимал особое положение. Он не считал, подобно Росцелину, главе номиналистов, идеи или универсалии (universalia) только простыми наименованиями или отвлечённостями, равно не соглашался с представителем реалистов, Гильомом из Шампо, что идеи составляют всеобщую действительность, равно как не допускал того, что действительность общего выражается в каждом отдельном существе. Напротив, Абеляр доказывал и заставил Гильома из Шампо согласиться с тем, что одна и та же сущность подходит к каждому отдельному лицу не во всём её существенном (бесконечном) объёме, но только индивидуально, конечно («inesse singulis individuis candem rem non essentialiter, sed individualiter tantum»). Таким образом, в учении Абеляра заключалось уже примирение двух великих противоположностей между собой, конечного и бесконечного, и поэтому его справедливо называли предтечей Спинозы. Но всё-таки место, занятое Абеляром по отношению к учению об идеях, остаётся спорным вопросом, так как Абеляр в своём опыте выступить посредником между платонизмом и аристотелизмом высказывается весьма неопределённо и шатко.

Большинство учёных считают Абеляра представителем концептуализма. Религиозное учение Абеляра состояло в том, что Бог дал человеку все силы для достижения благих целей, следовательно, и ум, чтобы удержать в пределах игру воображения и направлять религиозное верование. Вера, говорил он, зиждется непоколебимо только на убеждении, достигнутом путём свободного мышления; а потому вера, приобретённая без содействия умственной силы и принятая без самодеятельной проверки, недостойна свободной личности.

Абеляр утверждал, что единственными источниками истины являются диалектика и Священное писание. По его мнению, даже апостолы и отцы Церкви могли заблуждаться. Это означало, что любая официальная догма церкви, не основанная на Библии, в принципе могла быть ложной.

Литературное творчество

Для истории литературы особый интерес представляют трагическая история любви Абеляра и Элоизы, а также их переписка.

Став уже в Средние века достоянием литературы на народных языках (переписка Абеляра и Элоизы переложена на французский язык в конце XIII века), образы Абеляра и Элоизы, любовь которых оказалась сильнее разлуки и пострига, не раз привлекали писателей и поэтов: Вийон, «Баллада о дамах былых времён» («Ballade des dames du temps jadis»); Фаррер, «La fumée d’opium»; Поуп, «Элоиза Абеляру» («Eloisa to Abelard»); намёк на историю Абеляра и Элоизы содержит и заглавие романа Руссо «Юлия, или Новая Элоиза» («Nouvelle Heloïse»).

Абеляр - автор шести обширных стихотворений в жанре плача (planctus), представляющих собой парафразы библейских текстов и многих лирических гимнов. Возможно, он также является автором секвенций, в том числе весьма популярной в Средние века «Mittit ad Virginem». Все эти жанры были текстомузыкальными, стихи предполагали распев. Почти наверняка Абеляр сам писал музыку к своим стихам, либо делал контрафактуры известных тогда мелодий. Из его музыкальных сочинений почти ничего не сохранилось, а немногие плачи, записанные в системе адиастематической невменной нотации, не поддаются расшифровке. Из нотированных гимнов Абеляра сохранился один - «O quanta qualia».

«Диалог между Философом, Иудеем и Христианином» - последнее неоконченное произведение Абеляра. В «Диалоге» даётся анализ трёх способов рефлексии, имеющих этику в качестве общего основания.

Заключение

В силу влияния времени и существующих в период средневековья взглядов, Пьер Абеляр не мог полностью отказаться от принципов католической веры, и тем не менее, его труды, в которых он выступал за преобладание разума над верой, за возрождение античной культуры; его борьба против римско-католической церкви и ее служителей; его активная деятельность как наставника и педагога – все это позволяет признать Абеляра самым выдающимся и ярким представителем средневековой философии.

В.Г. Белинский в своей работе «Общее значение слова литература» охарактеризовал Пьера Абеляра следующим образом: «…еще в средние века являлись великие люди, сильные мыслью; так, Франция еще в XII веке имела Абеляра; но люди, подобные ему, бесплодно бросали во мрак своего времени яркие молнии могучей мысли: они были поняты и оценены через несколько веков после их смерти».

Список литературы

1. http://ru.wikipedia.org/wiki/Пьер_Абеляр

2. http://vpn.int.ru/index.php?name=Biography&op=page&pid=13

3. http://ru.wikisource.org/wiki/%D0%9F%D0%91%D0%AD/%D0%90%D0%B1%D0%B5%D0%BB%D1%8F%D1%80

4. http://www.odinblago.ru/zapadnoe_bogoslovie/dialog/

5. http://www.odinblago.ru/zapadnoe_bogoslovie/per_abelyar_istoriya_bed1/

6. http://ru.wikipedia.org/wiki/Пьер_Абеляр

7. http://estnauki.ru/shpargalki-po-filosofii/86-stati-po-filosofii/5839-filosofija-pera-abeljara.html

8. http://imp.rudn.ru/psychology/history_of_psychology/3.html

9. http://vpn.int.ru/index.php?name=Biography&op=page&pid=13

Цитаты

Да и Нет» 1136 г.

· Итак, когда известно, что даже сами пророки и апостолы не были совсем чужды ошибок, что же удивительного в том, если в столь многочисленных писаниях святых отцов иное по вышеуказанной причине кажется произнесенным или написанным ошибочно? И не следует обвинять святых, как бы уличенных во лжи, если, думая о чем-либо иначе, чем это· есть на самом деле, они утверждали что-либо не по двоедушию, но по незнанию.

· Понимаю, чтобы верить

· Одно дело - лгать, другое - заблуждаться в речах и отступать от истины в словах в силу заблуждения, а не злого умысла.

Истоия моих бедствий» 1135 г.

· Но благополучие всегда делает глупцов надменными, а беззаботное мирное житие ослабляет силу духа и легко направляет его к плотским соблазнам.

· Человеческие чувства часто сильнее возбуждаются или смягчаются примерами, чем словами. Поэтому после утешения в личной беседе, я решил написать тебе, отсутствующему, утешительное послание с изложением пережитых мною бедствий, чтобы, сравнивая с моими, ты признал свои собственные невзгоды или ничтожными, или незначительными и легче переносил их.

· Итак, под предлогом учения мы всецело предавались любви, и усердие в занятиях доставляло нам тайное уединение. И над раскрытыми книгами больше звучали слова о любви, чем об учении; больше было поцелуев, чем мудрых изречений; руки чаще тянулись к груди, чем к книгам, а глаза чаще отражали любовь, чем следили за написанным.

· Некие современные ученые, будучи не в состоянии постичь силу доказательств диалектики, проклинают ее настолько, что считают все ее положения скорее софизмами и обманом, нежели доводами разума. Эти слепые поводыри слепцов, не знающие, как говорит апостол, ни того, о чем они говорят, ни того, что они утверждают, осуждают то, чего они не знают, и чернят то, чего не постигают. Они считают смертельным испробовать то, чего они никогда не вкушали. Все непонятное им они называют глупостью и все для них непостижимое полагают бредом.

· Нельзя уверовать в то, чего бы предварительно не понял.

· Ведь никто не познает точно добродетели, если не имеет понятия о пороке, в особенности когда некоторые пороки до такой степени близки к добродетелям, что легко обманывают многих своим подобием; также и ложные доказательства своим сходством с истинными очень многих вовлекают в заблуждение.

Петр Абеляр

Петр Абеляр (1079–1142) – крупнейший философ-схоластик Раннего Средневековья. Родился в Бретани в семье рыцаря-феодала. Отказавшись от своих прав на поместье и имение в пользу братьев, Абеляр целиком отдался изучению философии. Сначала он учился в Париже у известного тогда теолога и философа-реалиста Гильома из Шампо (около 1068–1121), с которым вскоре разошелся. Абеляр основал собственную школу и с большим успехом преподавал (в различных местах, но главным образом в Париже). Ученики стекались к нему со всех концов Европы. В жизни Абеляра большую роль сыграл его знаменитый роман с Элоизой, его ученицей, окончившийся пострижением ее в монахини и уходом в монастырь самого философа. Церковный собор в Суассоне в 1121 г. осудил Абеляра как еретика и принудил его публично сжечь свой богословский трактат. Вторично учение Абеляра было осуждено на Сансском соборе в 1140 г., незадолго до смерти мыслителя. Среди произведений Абеляра большое место занимает его автобиография «История моих бедствий» (она написана между 1132 и 1136 г.), содержащая ряд интересных мировоззренческих и философских характеристик той эпохи. Значительную роль в развитии передовой европейской средневековой идеологии и философии сыграло его произведение «Да и Нет», состоявшее из огромного количества цитат, выбранных Абеляром из произведений различных церковных авторитетов, дававших на одни и те же вопросы нередко прямо противоположные ответы. Очень важен «Пролог» Абеляра к этому сочинению. Среди других его трактатов – «Возражение некоему невежде в области диалектики, который, однако, порицал занятие ею и считал все ее положения за софизмы и обман».

Из книги Франция. Большой исторический путеводитель автора Дельнов Алексей Александрович

АБЕЛЯР И ЭЛОИЗА Выдающийся мыслитель Пьер Абеляр (1079-1142 гг.) вошел в историю и как автор глубоких и смелых философских трудов, и как главное действующее лицо любовной драмы такой силы и такой сложности, каких до этого немного было в те века (если вообще были).Абеляр был

Из книги Рождение Европы автора Ле Гофф Жак

Абеляр и Элоиза: интеллектуалы и новая любовь Была еще одна пара, которая тоже стала образцом куртуазной любви, дав миру пример неожиданных отношений, причем речь идет о людях, живших на самом деле. Эта пара - Элоиза и Абеляр. Всем хорошо известна история о философе и

Из книги 100 великих монархов автора Рыжов Константин Владиславович

ПЁТР III Мать Петра, Анна Петровна, скончалась от чахотки через два месяца после его рождения в небольшом голштинском городе Киле. Её сокрушили тамошняя жизнь и несчастное супружество. Отец Петра, голштинский герцог Карл Фридрих, племянник шведского короля Карла XII, был

Из книги Индивид и социум на средневековом Западе автора Гуревич Арон Яковлевич

автора Ле Гофф Жак

Абеляр Если Пьер Абеляр и был голиардом, то он был и чем-то много большим - славой этой парижской среды. Он является первым великим интеллектуалом современного типа - пусть в рамках modernitas XII века. Абеляр - это первый профессор.Удивляет уже необычность его карьеры.

Из книги Интеллектуалы в средние века автора Ле Гофф Жак

Св. Бернар и Абеляр Во главе врагов стоит св. Бернар. По удачному выражению отца Шеню, аббат из Сито находится по другую сторону христианства. Этот сельский житель, оставшийся по духу своему феодалом и даже прежде всего воином, не создан для понимания городской

Из книги Всемирная история в сплетнях автора Баганова Мария

«Пьер Абеляр из Сен-Дени, познавший горечь оскопленья» С Сен-Дени связана жизнь одного из самых ярких мыслителей Средневековья. Жизнь этого гениального богослова и философа была полна несчастий и, надо признать, что в большей их части он был виноват сам. Умение идти

автора Грегоровиус Фердинанд

1. Пьерлеоне. - Их еврейское происхождение. - Еврейская община в Риме в XII веке. - Петр Лев и его сын, кардинал Петр. - Схизма между Иннокентием II и Анаклетом II. - Бегство Иннокентия во Францию. - Письмо римлян к Лотарю. - Анаклет II возводит Рожера I в сан сицилийского

Из книги История города Рима в Средние века автора Грегоровиус Фердинанд

2. Спор из-за выбора папы между партиями Орсини и Колонна. - Диархия в Риме. - Агапит Колонна и один из Орсини, сенаторы, 1293 г. - Петр Стефанески и Оттон де С.-Евстахио, сенаторы. - Петр из Мурроне избран папой. - Жизнь и личность этого отшельника. - Его необыкновенный въезд в

Из книги Толпа героев XVIII века автора Анисимов Евгений Викторович

Петр Румянцев: Петр, сын Петра Рано утром 19 августа 1757 года русские войска впервые столкнулись на поле боя с прусской армией. Это произошло в начале Семилетней войны, в Восточной Пруссии, у деревни Гросс-Егерсдорф. Начало этой битвы было ошеломляюще неудачным для русской

Из книги 100 великих адмиралов автора Скрицкий Николай Владимирович

ПЕТР АЛЕКСЕЕВИЧ РОМАНОВ (ПЕТР I) В конце XVII - первой четверти XVIII века Петр I, преобразовывая Россию, среди всех прочих забот первейшей считал заботу о создании могучего флота. А чтобы разбираться в морском деле, он изучил его, пройдя всю служебную иерархию от юнги до

Из книги Под шапкой Мономаха автора Платонов Сергей Федорович

Глава восьмая Петр Великий в последнем периоде жизни. – Петр в Западной Европе. – Поездка в Париж в 1717 году. – Жизнь в Невском «парадизе». – Личные свойства Петра как деятеля Полтавская битва, знаменовавшая собою для Швеции проигрыш войны, была поворотным пунктом и

Из книги Сила слабых - Женщины в истории России (XI-XIX вв.) автора Кайдаш-Лакшина Светлана Николаевна

Абеляр и Элоиза Перефразируя слова поэта, поистине можно воскликнуть: «Нет, повести печальнее на свете, чем повесть об Абеляре и Элоизе!»Абеляр - знаменитый французский философ и богослов, признанный церковью еретиком и затравленный своими врагами. Любовь к юной Элоизе,

Из книги Знаменитые мудрецы автора Пернатьев Юрий Сергеевич

Пьер Абеляр (1079 г. – 1142 г.) Французский философ, теолог, поэт. Полное имя – Пьер Пале Абеляр. Основные сочинения: трактаты «Да и нет», «Познай самого себя», «Диалог между философом, иудеем и христианином»; богословские труды «Диалектика», «Введение в теологию».

Из книги Преемники: от царей до президентов автора Романов Петр Валентинович

"Не так сели": Петр Ульрих или Ульрих Петр Трудно в это поверить, но бывали случаи, когда на трон в России усаживали преемника, который не очень-то этого и хотел. Более того, откровенно не желал русским добра.Смерть Елизаветы Петровны в стране оплакивали искренне, легко,

Из книги Сумасшедшая хронология автора Муравьёв Максим

Петр I – это Петр III (1728–1762) Имена совпадают.У Петра I был крёстный отец Фёдор, а отчество Петра III – Фёдорович.Отчество царя Петра I – Алексеевич. А полное имя Петра III – Карл Пётр Ульрих. Карл – это король, царь. А Ульрих вполне может быть искажённым Алексеевичем.

Петр Абеляр (1079 – 1142) – крупный философ-схоласт, диалектик и богослов раннего средневековья. Родился в Бретани, в семье рыцаря-феодала. Отказался от своих прав в пользу братьев, целиком отдался изучению философии.

В Париже был учеником Гильома из Шампо ((1068-1121)богослов, юрист, диалектик), с к-рым вскоре разошелся и организовал собственную школу, главным образом в Париже, ученики стекались к нему со всей Европы.

Широко известен его роман с Элоизой (1118), племянницей одного из каноников (постриглись в монахи, сначала она, потом и он – в 1119г в монастырь Сен-Дени)

В 1121 А. был осужден на Суассонском соборе – его принудили сжечь свой богословский трактат. В 1140 осужден вторично на Саннском соборе.

Основные сочинения:

«Введение в теологию» (1113), «Логика для начинающих» (1114), «Глоссы к Порфирию» (3 кн) и к «Категориям» Аристотеля, «Диалектика» (5кн) (1118-1134), «Христианская теология» (1122-1125), «Да и Нет» (то же время), «Этика, или Познай самого себя» (между 1135 и 1139), «Диалог между Философом, Иудеем и Христианином» и знаменитая автобиография «История моих бедствий» (1132-1136).

Диалектика и концептуализм.

По Абеляру существует 3 вида философии:

1) спекулятивная (созерцание природы вещей)

2) моральная (что есть добродетель)

3) рациональная (разумное упорядочивание доказательств)

Логика и диалектика необходимы для познания, для разрешения вопросов, имеющихся в священном писании, т.к. ведут к умению различать доказательства. Они – величайшая мудрость, поскольку только разумное постижение догмата делает возможным веру в то, что он утверждает («нельзя верить в то, что предварительно не было нами понято»), мы не должны удовлетворяться лишь слепой, основанной на привычке и авторитете вере («вера, не просветленная разумом, не достойна человека») à отсюда основная максима теологии А. – «понимаю, чтобы верить».

При решении вопроса о природе универсалий А. отвергает номинализм Иоанна Росцелина и крайний реализм Гильома из Шампо, и формулирует свой собственный концептуалистский подход.

Универсалии не обладают самостоятельной реальностью, а лишь получают (в результате абстрагирующей деятельности интеллекта) существование в человеческом разуме в виде общих понятий (концептов). Общие понятия не могут быть вещью (res) в полном смысле слова, т.к. вещь – это только то, что обозначается с помощью единичного термина, а он не может быть реальным предикатом. И вещь не может быть характеристикой разнообразных субстанций. Каждая вещь – только то, что она есть.

Общие понятия выполняют функцию онтологического предиката – т.е. указывают не на саму вещь, а на присущее этой вещи в действительности состояние (статус бытия вещей одного класса). У индивидуальных субстанций другой способ существования, они обладают значением даже в тех случаях, если субстанции никогда не было, нет и не будет)

Универсальные понятия образуются искусственным путем, они – продукт деятельности нашего интеллекта, к-рый наблюдает существующее и обнаруживает некое сходство. НО: у интеллекта больше возможностей для ошибки (поэтому лучше сказать что-о о конкретном, «вот этом» столе, чем о «столе вообще»).

Вещи, взятые по отдельности и воспринятые совокупно, нельзя назвать универсалиями, потому что они сказываются о многом, поэтому остается приписать универсалии словам à Универсалия – это СЛОВО к-ое в силу своей способности легко сказывается о множестве единичностей.

Универсальное – общий и неясный образ многого (имена нарицаетльные), единичное – обладает собственной и как бы единственной формой одного, т.е. формой, относящейся только к одной персоне (имена собственные)

Теология

А. судили именно за теологические воззрения. В частности за его знаменитое утверждение «понимаю, чтобы верить», высказанное в прологе к его знаменитому трактату «Да и Нет», в котором собрано огромное количество цитат, выбранных А. из произведений церковных авторитетов, нередко дававших прямо противоположные ответы на одни и те же вопросы.

Сомнение приводит нас к исследованию, а исследование ведет нас к истине, поэтому необходимым условием всякой истинной веры является предварительное исследование разумом ее содержаний.

Спекулятивное построение учения о Божественном Триединстве А. начинает с полагания того, что Бог может быть «высшим и совершеннейшим Благом» только при условии, что Он одновременно всемогущ, премудр и всеблагостен. Соответственно, эти три момента и являют себя в Лицах Троицы:

1) Бог-Отец – всемогущество

2) Бог-Сын – премудрость

3) Бог-Дух Святой – благость

отсюда и принцип Божественной субординации, за который его и осудил Бернар Клервосский (т.к. на всемогущество Бога накладываются ограничения) и всемогущество Бога оказывается тождественным Его актуальным деяниям. («Бог способен делать только то, что он делает»)

В рамках этической концепции он опирается на понятие естественного нравственного закона, к-рым обладают все люди, независимо от вероисповедания и воспитания. А. различает порок, грех и дурной поступок.

1) порок - склонность к недолжному

2) грех – невоздержание от недолжного, непротивление злу

3) дурной поступок – внешнее проявление греха, всего лишь следствие осуществленного намерения и уже ничего к нему не добавляет.

Поэтому человека нужно судить исключительно по его намерениям, а отпущение грехов невозможно без личного покаяния грешника и при отсутствии личного благочестия у священника, отпускающего грехи.

Для Петра Абеляра (1079-1142), как и для многих его современников, характерен подход к вопросу об универсалиях с точки зрения языка. Он ставит вопрос так: к чему отсылают такие слова, как «человек», «животное» и «роза»? Проблема, которая задана языком, связана с тем, что значения этих слов кажутся чем-то универсальным и общим для многих, но на деле оказываются индивидуальными. Где найти те «человечность», «животность» и «розность», к которым отсылают эти слова? Поскольку вопрос задан о реальных референтах этих слов, он не является, строго говоря, вопросом логики или грамматики. Скорее, здесь идет речь о форме, а значит, о метафизике - существует ли в действительности та форма, к которой отсылают универсальные слова, и если да, то каким образом она существует. В распоряжении Абеляра был весьма ограниченный корпус философских сочинений для решения проблемы универсалий: прежде всего, «Категории» и «Об истолковании» Аристотеля, «Введение» Порфирия и комментарий к нему Боэция. Хотя источники были скудны, они обладали некоторым преимуществом - благодаря им можно было составить непосредственное представление о споре между Платоном и Аристотелем о форме, не прибегая к текстам Августина.

К моменту вступления Абеляра в XII в. в спор о форме по этому вопросу существовали две основные позиции: ультрареализм и номинализм . Ультрареалисты исходят из представления, что слова обладают универсальным значением, и утверждают, что есть соответствие между знанием и реальностью. Исходя из этого, наши определения человека, животного и розы должны соответствовать чему-то в действительности, т. е. действительно существует универсальный человек, универсальное животное и универсальная роза. Номиналисты, основываясь на положении о том, что в действительности существуют только индивидуальные вещи, приходят к выводу, что значения таких универсальных слов, как человек, животное и роза, есть произведения нашего ума, т. е. они искусственны, конвенциональны и зависят от нашей деятельности - им ничего не соответствует в действительности. Первый учитель Абеляра, Иоанн Росцелин (ок. 1050-1120) был номиналистом. Его сочинения утеряны, но нам известно, что он рассматривал универсалию как индивидуальное физическое звучание слова - flautus vocis. Это значит, что мы порождаем универсалию, когда воспроизводим конвенциональное звучание слова: поскольку данное сочетание звуков конвенционально, то же можно сказать и об универсалии, а значит, в действительности нет такой вещи, как форма. На Соборе в Суассоне в 1092 г. Ансельм обвинил Росцелина в тритеизме на том основании, что, как тот утверждал, если существуют только индивидуальные вещи, то у Троицы нет общей сущности. Таким образом, Ансельм утверждал, что ультрареализм представляет собой единственно правильную позицию по вопросу об универсалиях. Абеляр предпринимает попытку отказаться от ультрареализма, не впадая при этом в номинализм, т. е. в ересь.

Во «Введении» Порфирия (232/3-ок. 301), с которым латиноязычные философы XII-XIII вв. были знакомы в переводе и с комментарием Боэция (ок. 480-524/5), вопрос об универсалиях был поставлен, но не разрешен 126 . Кроме того, в комментарии Боэция вкратце изложена позиция Аристотеля по вопросу об универсалиях, однако мы не наблюдаем у автора стремления сделать выбор между ультрареализмом Платона и умеренным реализмом Аристотеля 127 . Порфирий формулирует суть спора в трех вопросах:

1) существуют ли универсалии в действительности или только в уме;

2) материальны они или нематериальны;

3) существуют ли они вне чувственных вещей или присутствуют в них 128 .

Реалисты - и «ультра» (Платон) и умеренные (Аристотель) - согласны с тем, что форма существует независимо от ума и бестелесна . Их расхождения касаются ответа на третий вопрос: для ультрареалиста форма существует вне чувственных вещей, для умеренного реалиста форма присутствует в них 129 . Номиналистической позиции , которую не обсуждает ни Порфирий, ни Боэций, свойственно отрицание того, что универсалии существуют вне деятельности человеческого ума. К трем вопросам Порфирия Абеляр добавляет четвертый, выявляя новый аспект сложных взаимоотношений между грамматикой, логикой и метафизикой: обладает ли универсалия каким-то значением, если она ни к чему не отсылает в действительности, особенно если ранее существовали в качестве ее референтов какие-то индивидуальные вещи, но уже более не существуют? 130

Глоссы Абеляра к Порфирию из «Логики для начинающих» отчасти представляют собой запись его спора с ультрареалистом Гильомом из Шампо. Собственная позиция Гильома состоит в том, что универсалия (например, «человек», «животное», «роза») понимается как субстанция, т. е. обладает независимым существованием 131 . Универсалия есть нечто нумерически единое и в то же время общее для многих. Индивидуальные вещи имеют одну и ту же сущность, а в основе их различия или индивидуации лежат акцидентальные формы. Например, для Сократа и Платона общим является субстанция - сущность, нумерически единая для обоих, - «человек», которая делает каждого из них человеком. Различаются они лишь акцидентально, например размером и формой носа. Представление о том, что универсалия, форма или сущность есть субстанция - является центральным для ультрареалистической позиции, поскольку оно обосновывает независимость формы от человеческого ума и от языка: если бы она не была субстанцией, она не была бы и «действительной». Субстанциальность формы позволяет нам объяснить, почему мы можем давать Сократу и Платону одно определение, не забывая при этом об их несущественных (акцидентальных) различиях.

Приступая к критике Гильома, Абеляр выдвигает два аргумента 132 . Во-первых, согласно физике, ничто не может находиться в двух местах одновременно. Однако если Сократ и Платон суть одна субстанция, поскольку они имеют одну и ту же сущность, то одна и та же сущность может находиться и в Афинах (например, Платон) и вне города (например, Сократ), что очевидно невозможно. Это является невозможным также и с точки зрения взаимоотношений рода и видов. Поскольку люди и собаки суть животные, они обладают общей, одинаковой для них сущностью - животностью. Но люди разумны, а собаки неразумны, и тогда получается, что одна и та же субстанция одновременно и разумна и неразумна - явное противоречие. Как виды, люди и собаки составляют противоположности: одни разумны, другие неразумны; однако по роду они идентичны. Если род есть универсалия, а все универсалии - субстанции, то в одной и той же субстанции обнаруживаются противоречия. Из позиции Гильома следует, говорит Абеляр, что Сократ есть осел, раз Сократ нумерически един с животным, а животное нумерически едино с ослом 133 .

Признав свое поражение в этом споре, но не отказавшись от позиции ультрареализма, Гильом выстраивает свое объяснение иначе. Теперь он понимает, что камнем преткновения в его первом объяснении стала субстанциальность универсалии. Ведь, как говорит Абеляр, если «человек» есть нумерически тождественная для всех субстанция, то невозможно объяснить множественность индивидов 134 . Решение Гильома заключается в утверждении, что субстанциями являются не универсалии, а индивиды 135 . Теперь каждый индивид есть субстанция, а значит, у каждого индивида - своя универсалия. Проблема объяснения множественности для универсалии решена, но возникает новая проблема - необходимо объяснить, как универсалия может быть также единой. Прежде Гильом испытывал трудности в объяснении того, как одна универсалия может присутствовать во многих индивидах, теперь же ему приходится объяснить, как многие индивиды могут обладать одной универсалией. Универсалия должна быть единой, поскольку определение, ей соответствующее, одинаково для каждого индивида. Предлагаемое Гильомом новое объяснение единства универсалии, субстанциально и индивидуально присутствующей в Сократе и в Платоне, говорит о том, что хотя универсалии или субстанции не одни и те же, но они и не различны 136 . Другими словами, универсалии, различаясь субстанциально, тождественны безразлично. Например, не существует нумерически единой субстанции «человек», одинаковой и для Сократа и для Платона. Сократ есть человек по-своему и Платон есть человек по-своему. И тем не менее, человечность Сократа не отличается от человечности Платона. Или: человечность Сократа и человечность Платона не одно и то же и не различны, они тождественны безразлично.

Критика Абеляра направлена на смысл слов «тождественны безразлично», которые могут быть поняты либо позитивно, либо негативно 137 . Гильом утверждает, что человечность Платона не отличается от человечности Сократа: если их «неразличие» или «безразличие» понимать позитивно, то их человечность тождественна; но это - одна и та же человечность для обоих - возвращает нас к первоначальной позиции Гильома. В одном из смыслов неразличие есть тождество, а это и есть первоначальный аргумент Гильома в скрытом виде. Другое возможное значение безразличия негативно, т. е. «не» в высказывании «человечность Сократа не отличается от человечности Платона» сохраняет свою негативную силу, так что «не отличается» вовсе не означает «тождественна». Согласно Абеляру, проблема в том, что Сократ и Платон, не различаясь как люди, которыми являются, также не различаются и как камни, которыми они не являются. Сохраняя свою негативную силу, слова «не различаются» не говорят ничего позитивно о Сократе и Платоне. Следовательно, данное выражение одинаково истинно как относительно «каменности», так и относительно «человечности». Слова «не различаются» бессмысленны, если при этом не сообщается, что представляют собой Платон и Сократ: без позитивного смысла подобие Сократа и Платона относительно человечности остается без объяснения, однако, как только мы сообщаем этим словам позитивное значение, они возвращают нас к проблеме первоначальной позиции Гильома.

При рассмотрении критики Абеляром ультрареализма Гильома, не следует забывать и о том, как он формулировал собственную позицию. Выявив основную ошибку в позиции Гильома, Абеляр убежден, что ему самому удастся избежать ее. Оба объяснения Гильома продемонстрировали, что универсалия не может быть субстанцией, отождествляем ли мы универсалию с нумерически единой субстанцией (единая универсалия для Сократа и Платона) или с множеством индивидов (Сократ и Платон каждый обладают своей собственной универсальной субстанцией) 138 .

В качестве решения не предлагается отождествлять универсалию со всякой субстанцией вообще, будь то единая субстанция или множественная. Ошибка ультрареализма заключается в предположении, что универсалия должна быть субстанцией, для того чтобы быть реальной. Урок, который следует извлечь из «Категорий» Аристотеля, таков: одна вещь (субстанция) не может сказываться о другой вещи (субстанции), а именно так поступают ультрареалисты. Субстанциями являются только индивиды. Универсалия - не субстанция, а характеристика, присущая определенному типу слов - имен нарицательных. Нарицательное имя грамматика есть всеобщее слово (универсалия) логика в силу того, что оно сказывается о многих индивидах, тогда как имя собственное сказывается об одном индивиде. Абеляр считает, что ему удается избежать дилеммы Гильома, отождествляя универсалию с именем нарицательным, поскольку значение слова не является вещью; если мы предицируем значение нарицательных имен вещам, то вещь не сказывается о вещи, а субстанция - о субстанции.

В связи с пониманием Абеляра перед ним встают новые проблемы: в частности, он должен объяснить связь между значением всеобщего слова или имени нарицательного и тем, каким образом оно обозначает вещи 139 . Может показаться, что слово бессмысленно, если оно не способно обозначать какую-то вещь, однако универсалии Абеляра не обозначают никаких вещей. Если бы универсальное слово обозначало какую-то вещь, оно бы обозначало субстанцию, которая есть универсалия, но тогда мы вновь возвращаемся к ультрареалистической позиции. Но если универсалия не обозначает какой-то вещи, то, по-видимому, она не обозначает никакой вещи вообще, и тогда универсалии бессмысленны. Абеляр утверждает, что имя нарицательное может обозначать, не обозначая какой-то вещи, поскольку означаемым является само множество вещей, а не какая-то всеобщая сущность 140 . Другими словами, нарицательное имя «роза» не обозначает какой-то универсальной вещи, какой-то «розности»; оно обозначает индивидуальные розы. Конечно же, здесь возникает еще более важный вопрос: каким образом множество индивидов может обозначаться одним и тем же именем нарицательным. В конечном счете убедительность позиции Абеляра зависит от его способности объяснить, что в самих вещах дает основание обозначать их всеобщим словом 141 . Что же в самих вещах оправдывает универсальность значения такого слова? В вещах должна быть какая-то причина универсального значения имен нарицательных, иначе причина лежит в самом языке; и тогда Абеляр, стараясь избежать ультрареализма, впадает в номинализм. Описывая универсалию как имя нарицательное - универсальное значение слова, - Абеляр, несомненно, должен был отдавать себе отчет в том, что его позиция близка номинализму. Отсюда возникает потребность объяснить связь между универсальным значением и вещами, существующими универсально вне ума и вне языка. Тем не менее, что бы ни служило в вещах причиной универсального значения, оно не может само быть вещью, т. е. не может быть субстанцией, иначе Абеляр оказывается ультрареалистом вместе с Гильомом. Перед Абеляром стоит следующая задача: постулировать причину универсального значения слов в вещах, не делая при этом такую причину вещью.

Позиция Абеляра предполагает, что универсальное значение слова не является субстанцией, и причиной его не является универсальная субстанция; напротив, причиной его являются индивидуальные субстанции, подобные друг другу 142 .

Подобие субстанций есть сходство, а не субстанция; Абеляр называет такое состояние бытия вещей, когда они сходны между собой, «статусом». Приписывание Абеляром причины универсального значения слов «состоянию» подразумевает, что индивиды могут быть похожи друг на друга, не обладая общей субстанцией. Поскольку статус является реальным, не будучи субстанцией, Абеляр является реалистом, а не ультрареалистом. Абеляр - реалист, поскольку у него универсалии имеют основание, а именно «причину», в реальности - статус. Он не ультрареалист, потому что только индивиды у него являются субстанциями. Его нельзя считать и номиналистом, поскольку причина универсального значения слова независима от человеческого знания и языка. Статус - не вещь, но все же является причиной. Это не должно удивлять нас, поскольку есть много причин, не являющихся субстанциями 143 . Например, отказ появиться на форуме - не есть субстанция, и все же может быть причиной наказания. В целом, универсальными являются значения определенных слов - нарицательных имен, а причина универсального значения есть сходство между индивидами, т. е. статус или состояние субстанций, но не есть субстанция.

Объясняя познавательный переход от восприятия индивидов к универсальному значению слова, Абеляр ничего не говорит об онтологическом статусе «статуса». В связи с этим возникает вопрос, случайно ли сходство между индивидами? Если нет общей для всех индивидов причины, обусловливающей то, что такой статус делает их схожими, то в чем фундаментальная разница между позицией Абеляра и номинализмом? Но если субстанциям присуща какая-то внутренняя причина, делающая их схожими, может ли быть объяснение Абеляра удовлетворительным? Итак, статус для Абеляра является причиной универсального значения слов, но онтологическая причина статуса остается без объяснения. Поиск причины статуса не ведет к бесконечному регрессу причин и не требует того, чтобы какая-то общая субстанция была основой статуса. В действительности то, что ищет Абеляр в аристотелевском объяснении формы, индивидуальной для каждой субстанции, - это причина сходства индивидов, обладающих этой формой, которая сама субстанцией не является. Тех сочинений Аристотеля, которые имелись в распоряжении Абеляра, - «Категории» и «Об истолковании» - было явно недостаточно для исследования аристотелевского понятия формы. Логика не дает ответа на указанные вопросы о причине сходства между индивидами. Однако Абеляр, по-видимому, не отдавал себе отчета в ограниченности своего подхода и считал свое объяснение исчерпывающим. Он выказывает редкую проницательность, демонстрируя ограниченность грамматики в разрешении проблемы универсалий 144 . При этом ограничения логики остаются без должного внимания.

Похожая информация.

Советуем почитать

• Лечение язвы желудка и двенадцатиперстной кишки
• Сценарий мероприятия по обж методическая разработка по обж на тему Сценарий мероприятия по технике безопасности
• Толкование восковых фигур при гадании
• Как выплатить больничный в 1с 8